Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Конечно, спать я не могу. Тошнота не отступает. В голове глухо, и пустота звенит, словно в металлическом гробу. Хочу спать обнаженной, уткнувшись в твое плечо, обнимая худое тело, прижимаясь к тебе, смакуя теплое ночное спокойствие. А самое главное, черт возьми, что я понятия не имею, что там чувствуешь ты. Ты сетуешь? Тоскуешь? Я тоскую страшно, а ты? Тоже жаждешь объятий или наслаждаешься возможностью спать звездочкой? Ты вчера был такой невероятный. Степень доверия зашкаливала, все вокруг дышало искренностью, а главное - это же был ты, ты! - такой стеснительный и скрытный, когда дело касается твоих переживаний, а здесь - все выдал. Я плакала, а сама дышать не смела. Это в тысячи раз интимнее, чем секс. Две души раскрылись, и твоя, обожженная, трепещущая, шагнула в мои объятия. Она у тебя такая нежная, уже израненная, и я вчера держала ее в ладонях. А сегодня мы уже порознь. И я не верю пока, что это конец. Не могу поверить.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Я планировала написать о религии. Точнее, о разговорах про религию и прочих вещах, зачастую ставящих собеседника в тупик. Но кое-что сбило мои планы.
Я корю себя, что не сдержала обиду от удара, чего стоило просто смолчать один раз, и сейчас бы я была спокойна, и к горлу не подступала удушающая тошнота. Хотя понятно же, что рано или поздно это случилось бы. Я опять ничего не могу сделать. Наивная, всерьез думала, что больше никогда не будет плохо и больно, а нет..! Не могу поверить.. как это?.. как это?? я больше не твоя, а ты не мой, да..? это страшно, в разы страшнее, чем я думала. так, будто от меня кусок оторвали. верни мне себя, пожалуйста, я так не могу.
know that I must pass this test so just pull the trigger.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Вообще, я не очень понимаю, о чем хочу написать. Не потому что мыслей нет, а потому что их много и они слишком разрозненные, ленивые, замерзшие и скучные. Ни одно конкретного концепта не выродилось ни из песен, ни из стихов, так что и говорить не о чем. Не то чтобы серо и уныло, но вечный подсчет денег и холод собачий вогнали и меня в зимний коматоз. И я осталась в нем, видимо, до весны. Вот так просто и без всякого там мусора - увы и ах. Даже тревожные звоночки уже не так волнуют, а может это и не звоночки вовсе, а так, шелуха. Появилось прочное желание учиться, второе образование (и это, еще не получив первое!..) и пр. Хочу уехать далеко и одна, лежать на кубинских пляжах, серфить по волнам, есть кокосы и т.д. Маме 57, папе тоже немало, время идет быстро, никогда бы не думала, что настанет такой день. Мне скоро 20, это должен быть новый старт, а настрой уже, будто унылый финиш. Раскряхтелась.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Какая же это роскошь - обнимать во сне любимого человека, чувствовать его тепло, в полусне ворочиться в его объятиях, устраиваясь поудобнее.. Столько людей на этой планете не имеют такой возможности, не могут себе этого позволить по разным причинам, а я могу. Я счастливая.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Выходит, все, что я делаю - впустую? Я впервые чувствую себя настолько потерянно. У меня наконец-то есть всё, но с каждым днем, с каждым твои словом, с каждым твоим взглядом я чувствую, что у меня ничего нет. Я слишком поздно попалась на твоем пути, мне кажется, слишком толстый слой грусти у тебя на душе. Ты тащишь с собой тонны событий, и именно оттуда твой скрежет, они катастрофически мешают тебе идти. Как я буду дальше? Я ведь обещала больше не обещать, а так хочется пообещать снова. Я уже дважды давала слово, и в последний раз это было настоящее обещание - я готова была расписаться кровью, но не выполнила. Кинула на полпути. (Хотя тут мне есть оправдание - продолжительность пути стремилась к бесконечности и дальнейшие поползновения становились нецелесообразны). Но все это... черт с ним, главное вот что - такая обычная человеческая вещь. Я хочу дать любви. Я с ума схожу - во мне столько любви и ласки. Я два года пыталась ее всучить, а меня выпинывали и выливали на голову помои. Я думала, здесь смогу дать любовь свою. Отдать все то, что накопилось. Я жажду понять. Боже, это такая глупость - я жажду понимать своего мужчину. И я жажду, ЧТОБЫ ОН САМ СТРЕМИЛСЯ КО МНЕ. Это барьер - мне никогда его не перепрыгнуть, черт возьми? Я не вижу конца и края - я вижу, что ко мне не стремятся. Я хочу взять боль на себя, обнимать, прижимать и давать все, что могу дать. Почему не могу? В быту это не чувствуется, но не сейчас, не сегодня. Сегодня это даже не барьер - это километры льда. Ты можешь преодолеть их за меня - тебе достаточно сделать пару шагов. А мне идти километры. Я дизориентирована. Что я не так делаю? Меня опять не держат. Но я уже сердцем приросла. Я быстро прирастаю.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Новая дрезденская неделя на подходе..! Чем наполнить мой досуг в Германии..? Уже две недели - и я прекрасно разбираюсь в здешних улочках и трамваях, знаю - что, куда, где и откуда. Месяц в другой стране, с другими людьми и другим языком заставляет думать и шевелить мозгами по-настоящему.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Сразу к делу - я здесь, и здесь все другое. Я должна сейчас рассказывать о месяце в Германии, я уже три дня здесь - и впечатлений не счесть. Но в другой раз, завтра, я расскажу об этом. Не могу писать сегодня, в голове, почему-то, только Россия и мой Петербург. Это так.. как должно быть, я думаю.. я в стране аккуратных немцев, в чистоте и уюте - электрические туалеты и указатели с названиями улиц повсюду, мусоропроводы отдельно для каждого вида мусора.. Но я скучаю именно по Петербургу. По всему родному, что там есть у меня. Тоскливо, когда ты в чужой стране. Не хватает объятий..
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Впервые, кажется, я полностью уверенна в своих ощущениях, но совсем неуверенна в чужих словах. Пошатнулось все. Теперь я уже ни во что не верю. . Чтобы Вы потом меня не просили временно покинуть пределы Вашего мира. Усталой можно быть, когда не любишь. Наверное. Любовь же сглаживает углы, отягощает расставания. Да будет так.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Привет. Сегодня об интересном. О таинстве перевода. Как солнце становится солнцем, река рекой, трава травою, когда еще минуту назад были чужеродными звуками, сложенными в неизвестные доселе слова? читать дальшеDer Himmel war gelb wie Messing und noch nicht verqualmt vom Rauch der Schornsteine. Der Himmel, думаю я, небо. С началом все ясно - "небо было желтым, как..", как что? Я отчетливо вижу желтоватое небо. Внизу ничего - ничего определенного и ясного, то ли лес, то ли трава - докуда воображение позволит. Главное - небо. Желтое. Как медь, говорит словарь. Я чуть-чуть меняю оттенок неба на более медный. "И еще не наполненный дымом из..". В голове все перемешалось - желтое небо, дым, медь, о чем ты, автор? А потом вдруг осознание приходит - и вот уже слово за словом, я вешаю на небо солнце, фабрика растет под этим небом, главный герой достает бумагу. Очарование в том, как это складывается в одну картину, кусочки пазла - солнце, бумага, медь, я ищу их в словаре, собираю, складываю. И самое прекрасное, когда я, чувствуя себя ребенком, пытаюсь вставить кусочек не на свое место и злюсь, злюсь!. Пихаю эту деталь между двумя другими, а она не идет - и это злит, я ищу замену, переставляю другие, и вдруг....! Как решенная задачка! Я понимаю автора.. Я ловлю его мысль, и я понимаю, что дым идет из трубы, а не труба идет сама, и солнце вешаю, и строю дома, и даю бумагу в руки человеку. Вся прелесть в том, что я не читаю готовое - я будто помогаю автору писать, составляю свое. И здесь - это мой текст. Слова будут такими, какими свойствами я их наделю. Я! Я выбираю слова. Сама. Это волшебно.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
У меня вчера спросили, какой у меня стиль одежды. И я, как всегда, гордо задрав голову, произнесла уникальную фразу (по мне, универсальный ответ на этот вопрос): "Я бы сказала, что мой стиль - independent". Хотя, на самом деле, какой там индепендент? По-моему, самый настоящий депендент как раз таки, потому что it depends on my moooooood)) короче, общего направления у него нет и отталкивается он от чего угодно - от того, что Юпитер в фазе крокодила, от погодных условий, от того, с какой ноги я встала, но уж точно ни от какой-либо общей концепции))
Я научусь когда-нибудь соответствовать собственным вкусовым предпочтениям, климатическим условиям, моде ...? )
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Я так самокритична. Вечно недовольна собой, а со стороны не скажешь - цвету ведь. Вот и сейчас я недовольна. И опять трудности с волей и стремлением, с чего бы тут быть довольной?
читать дальшеЧитаю Ремарка в оригинале - еле ползу. Ощущения хуже, чем от немкиных домашних заданий, но надо, надо ведь! Опять трудности с волей.
А знаю ведь - один шаг и всё пойдет легко и быстро, без трудностей - механизм надо лишь запустить.
И еще. Что могу сказать о том, что я пишу. Пишу здесь, зная, что единицы читают меня, я такой редкий гость на дайри, что все ПЧ давно разбежались, слишком долго я отсутствовала здесь. И интересное это ощущение - знать, что незаметно кто-то может прочитать твою запись - кто-то знакомый, даже родной, может, кто-то совсем близкий, прочтет это. Вероятность невелика, но все же - а вдруг? Вдруг кто-то особенно нужный прочитает и поймет? Я пишу здесь все с тайным желанием, чтобы меня прочитали. Не для того, чтобы быть прокомментированной - нет, просто приятно ощущение, что кто-то (кто-то родной?) прочел часть твоих мыслей. Сотую долю твоих мыслей прочел, и добавил их - добавил их в твой образ.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
... не зарекаться. Сто раз зарекусь - не зарекаюсь больше никогда! Что бы ни было вокруг, каким бы вечным не казалось, всему есть окончание, увы и ах. И мне стыдно, стыдно за слова, сказанные уже в сознательном возрасте, кажется, совсем недавно, не за сами слова даже, а за нарушение этих бессмысленных клятв! Любовь, увы, не вечна. И чтобы вечной стать нужны года и пропасти, падения и взлеты, цветения и горестные увядания. Бессмысленные клятвы уходят в страну невыполненного, нарушенного и забытого. Все это - тяжелый груз.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Сладостное ожидание поездки.. Я вся в предвкушении. Пусть экзамены сдаются слабо, я этим летом наконец-то впервые в жизни покину Россию! На целых три недели!
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Сердце почти впервые бьется спокойно. читать далее Мне хорошо, мне волшебно. Я в мире запаха, вкуса, осязаю ткани, кожу, мягкость. Родной, чуть сладковатый, я бы сказала "теплый" запах, гладкость кожи под подушечками пальцев. Что до вкуса, это... чай с лимоном и корицей. Наконец-то я могу отдавать всю свою ласку и нежность. Наконец-то, она нужна и необходима.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Мне нечего сказать. Совсем нечего. Просто беспросветная тоска вокруг и дальше, и дальше простирается, и никогда не закончатся километры тоски. Я, может, и вспомнила про дайри, но мне нечего тут написать. Я неоднократно уже говорила и писала все, что на душе, и, видимо, все выговорила. Больше нет ничего, о чем бы я хотела сказать. Просвета нет. Не будет.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Мои записи в дневнике поразительно похожи друг на друга. Они все кричат только о том, что я больна тобой. А я больна, да, все еще. Это такое светлое чувство, оно ведет вверх, оно поднимает на ступеньку выше. Оно заставляет меня жить и двигаться.
Сколько можно соплей и ахов? Уже полгода - размазанные сопли, охи-вздохи и горести.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Сколько я уже тащу с собой? Уже много. Я приезжала в этот город налегке, прошел год, а я уже тащу миллионы тонн - страдания, биение сердец, такты, метры, километры, пройденные расстояния, ошибки, слезы, секунды, часы, недели, слова, крики, строчки, коричневый цвет дома напротив, закаты, распахнутое окно, мандарины, свежесть, звуки, шум ночной снегоуборочной машины, провалы, взлеты, вздохи.. Тонны, я несу с собой тонны. Я устала. горести
Июнь был настоящим адом. Я жива! Я любила. Тебя, и твой свет, и твои проблемы, твои недостатки, твои минусы, твою улыбку, твою агрессию, твои руки, твой цвет кожи, твою мужественность, твои глаза, твой голос. Как так могло получиться? Черт его знает, я любила (люблю?) даже пропасть между нами. Спасибо. Мой Питер, наверное, надолго останется видом из моего окна. Моим милым Васильевским островом.
Вы думаете, это бредит малярия? Это было, было в Одессе. Приду в четыре,- сказала Мария. Восемь, девять, десять. (с)
Жизнь отвратительна, но я все еще жива.
Я бегаю по утрам, и уже одно это безумно странно! Остальные странности перечислять не буду, их много, жизнь кишит странностями, что странно, ведь я в Сосновом Бору живу сейчас и ее долго... читать дальше